Мама экс-капитана «локомотива» ивана ткаченко: из-под плиты не выбраться… (видео)
Накануне второй годовщины гибели команды «Локомотив» мы побывали на месте крушения вместе с родителями ярославского хоккеиста..
БОЛЬ НА ВЕТРУ
За окном автомобиля, в котором мы с мамой и папой Ивана Ткаченко едем в Туношну, мелькают наклейки «Локомотив» на стеклах машин. Обгоняем автобус с изображением команды.
Я отворачиваюсь от окна.
Родители Вани смотрят на дорогу. Татьяна Ткаченко прячет руки в рукава пальто.
Говорим о погоде, политике… Страшно спросить о главном – о том, как были прожиты два года с момента падения того борта.
На пятачке, где установлен мемориал, где привязаны фанатские шарфы и стоят вазы для цветов, лютует ветер. С головы отца Вани слетает бейсболка.
Молча стоим у памятной плиты.
– Нас будто придавило этой плитой, – сквозь гул ветра шепчет Татьяна Владимировна. – И не выбраться из-под нее…
Леонид Ткаченко повторяет: жизнь разбилась напополам – до и после. Как поваленный пограничный столб этой жизни – та береза, что выдрал из земли падавший самолет.
Сейчас ее подпирает траурный венок.
Рядом – детальки самолета. Ежась от ветра, поднимается Леонид Владимирович к этой березе.
Трогает рукой сухой сучок. О чем он думает?
О том, как все случилось, о том, что семья не верит в официальную версию причин падения, о том, как продолжать жить?
Ездить на место крушения – испытание для семьи. После трагедии не могли сделать этого несколько месяцев.
И в этот раз, положив к плите гвоздики, долго не задерживаются – уезжают в бар «Рокс» – его когда-то открыл для друзей Ваня.
ДИАНА ДОЛЖНА ЖИТЬ!
В полутьме бара отогреваемся кофе. Мама Вани рассказывает, каким славным мальчишкой сын был в детстве.
И в какого доброго парня вырос. Вспоминаем удивительную историю, о которой узнали после его гибели, – когда Ваня втайне занимался благотворительностью и за несколько минут до гибели перевел крупную сумму на счет 16?летней Дианы Ибрагимовой, которой поставили диагноз «острый лимфобластный лейкоз».
– Когда родители Дианы узнали о Ване, они нам позвонили. Мы все плакали, – рассказывает мама Вани. – А Диана и сейчас нам звонит. Одно время шла на поправку, потом было ухудшение. Но мы ее продолжаем поддерживать. И говорим, что она не имеет права не выздороветь.
Она обязана вылечиться!
У самих Ткаченко есть большая цель – строительство хоккейной школы, о которой так мечтал Ваня. Идут к этой цели, продираясь через бюрократические препоны и нехватку денег. В первый год спонсорская помощь хоть как-то шла.
Но время – и терапевт, и хирург. Приток финансирования случается лишь в дни памяти…
– Кто по-настоящему помогает – так это простые люди, – говорит Леонид Ткаченко. – На улице подходят и по 500 рублей, по тысяче дают. Одна девушка 50 тысяч дала – в школе с Ваней училась.
Мы все деньги берем и кладем на счет. Каждый рубль дорог.
За этот «рубль» приходится бороться – до сих пор где-то что-то не выплатили, идут судебные тяжбы… После гибели Вани семья четко осознала – кто был ему другом, а кто тут же предал.
ВАНИНА БЕРЕЗКА
Беседу прерывает зашедший в бар высокий мужчина – в кожаной куртке и кепке с эмблемой «Локомотива». По-приятельски здоровается с Леонидом Ткаченко и садится рядышком.
Он из тех болельщиков, с которыми у семьи теплые отношения.
– Ой, они нас так поддерживают! – лицо мамы Ивана просветлело. – Мы и в баре устраиваем встречи, и домой их к себе приглашаем. Они нам говорят: «Если что-то надо – непременно звоните, мы тут же всех соберем и все сделаем».
Выходим из бара и прикидываем, на какую маршрутку сесть. Впереди – официальное мероприятие в школе, где учился Ваня.
– Да что вы, какая маршрутка! Я вас довезу! – мужчина из бара захлопотал вокруг супругов, как возле собственных родителей.
Усадил в машину и повез к школе. Ее адрес знает, наверное, каждый болельщик.
Во дворе школы высажены березки – 10 тоненьких деревьев, по числу учившихся здесь ребят из того «Локомотива».
В две шеренги выстроились мальчишки, натянувшие на свитеры спортивные майки. Школе присваивают имя Ивана.
Торжественные речи официальных лиц, минута молчания, красные гвоздики…
– Так получилось, что в этой школе учились все мужчины нашей семьи – Ваня, его брат и я, – тихо, так что почти не слышно даже в микрофон, говорит Леонид Владимирович. – И сейчас я горд быть здесь.
Когда малышня, теребя в руках красные гвоздики и путаясь в строчках, стала читать стихи, на лице старшего Ткаченко появилась печальная улыбка…
