Мастерюга навсегда! сергею гимаеву посмертно присуждена премия «тэфи»
Его можно было награждать еще тогда, когда «Матч-ТВ» не было даже в проекте, за одно лишь словосочетание «Баба с Ямы».
Оно ведь стало не только мемом, но и наиболее емко и весомо описало главную проблему современности. А именно: появление во всех сферах деятельности, во всех отраслях народного хозяйства большого количества, в том числе и в любимом им хоккее и на не менее любимом телевидении, низкоквалифицированных и малообразованных специалистов с высокой мотивацией и готовностью на все ради карьеры.
На КХЛ-ТВ Наильич, как называли его все – от друзей до болельщиков, — был профессионалом, прошедшим через все хоккейные этажи от игрока до директора спортшколы. Возможно, даже последним таким профессионалом.
Он знал хоккей и сверху, и снизу, и сбоку, и спереди, и с изнанки, поэтому от него не было секретов, и ничего нельзя было спрятать. Его язык был доступен и понятен всем, и каждый находил в его словах то, о чем сам думал многократно.
Он мог часами беседовать с болельщиками после матча. Или после игр «Легенд хоккея СССР», в которых участвовал с большим удовольствием.
Не переодеваясь, не снимая коньков, долго говорил с совершенно неизвестными ему до этой минуты мужиками на одном с ними языке обо всем, от истории до наболевшего. Его и любили потому, что он ни с кем не чурался говорить о секретах профессии доступным всем языком.
Не заумничал, не изображал из себя знающего больше окружающих. Точно таким же языком он общался и с тренерами, и с руководителями клубов.
И в этом был его главный профессиональный секрет.
От его фраз, казавшихся телезрителям вполне нейтральными, периодически бились в истерике директоры клубов, краснели тренеры и агенты, а игроки иногда выдавали матчи «на разрыв аорты». Наильич не был комментатором в полном смысле этого слова, его и именовали-то «экспертом».
Он имел время немного подумать даже в горячке прямого эфира. Подумать – и выдать единственно верную характеристику происходящему на льду.
Так, чтобы задеть многих, но не обидеть никого.
Когда руководство СКА, ФХР, КХЛ, «Матч-ТВ» и «КХЛ-ТВ» стало единым и неделимым, Наильич первым заговорил о пагубности этого решения для нашего хоккея. О вреде для сборной, наносимым созданием облегченных условий для ее базового клуба и основных игроков.
При живом Наильиче судьи еще как-то стеснялись создавать в КХЛ эти самые условия. Потому что Гимаев был единственным, кто в программе «Судейская» гонял своими вопросами главного арбитра КХЛ в хвост и в гриву.
Теперь гонять некому, теперь в этой программе все внимают и трепетно слушают. А у арбитров уже нет морального барьера в лице Наильича, который не позволял им инновационно трактовать хоккейные правила, превращая любимую игру в цирк.
Последствия чего нам еще предстоит расхлебывать в Пхенчхане.
Про «ТЭФИ» Наильич где-то там, наверху, конечно же, знает. Причем еще с момента, как было принято решение.
Я не догадываюсь, я это точно знаю. И уверен, что ему такая награда теперь нужна гораздо меньше, чем нам, его зрителям и почитателям.
Потому что нам его не хватает, а память никогда не бывает лишней.