На счёт три давай, отвали!
Александр Третьяков стал в швейцарском Санкт-Морице первым россиянином, завоевавшим золотую медаль чемпионата мира по скелетону. 27-летний гонщик из Красноярска выиграл в Швейцарии три заезда из четырёх и на 0,03 сек. опередил серебряного призёра Олимпиады в Ванкувере и победителя двух предыдущих мировых первенств латыша Мартинс Дукурса.
Бронза – у ровесника чемпиона Сергея Чудинова из посёлка Чусовой Пермского края.
Третьяковская галерея
Конечно же, Александр Третьяков среди классных спортсменов-зимников фигура давно известная. Бронзовый призёр ванкуверской Олимпиады, он выигрывал ещё и Кубок мира, занимал второе и третье места на мировых первенствах.
В начале своей карьеры с присущим ему юмором Саша любил рассказывать любопытствующим о том, что это, собственно, такое – ещё не набравший популярности в России скелетон.
– В двадцатые годы прошлого века, когда наш вид спорта только зарождался, англичане придумали сани, каркас которых по своей форме напоминал человеческие рёбра. Тогда их в шутку окрестили «скелетонами», от английского skeleton – скелет.
Позднее и сам спорт получил такое «страшное» название. Хотя современные сани скелет уже ничем не напоминают.
В общем, безумно увлекательно – реально дух захватывает! – лететь на них по жёлобу к финишу головой вниз с бешеной скоростью (как в Санкт-Морице – порядка 140 километров в час. – Прим. «АН»).
Не думай о долях секунды свысока
Латыша Мартинса Дукурса на ледовых трассах считают настоящим монстром. До чемпионата мира в Швейцарии он не проиграл ни единого старта.
Даже близко никого из соперников, включая Третьякова, к себе не подпускал. Однако в Санкт-Морице выяснилось, что и у «железного» Мартинса имеются нервы! После третьей попытки он отстал от Саши почти на полсекунды – вечность по меркам современного скелетона.
В четвёртой попытке Дукурс ринулся ва-банк, развил на трассе феноменальную скорость, но в итоге по сумме результатов всех заездов всё же уступил Третьякову три сотые секунды. «Как материально могло бы выглядеть сохранённое вами мизерное преимущество?» – пытали новоиспечённого чемпиона мира репортёры.
– Для скелетона оно солидное, – близоруко улыбнулся отпустивший в этом сезоне «на удачу» бороду Третьяков. – Думаю, эти сотые соответствуют нескольким сантиметрам. Если ещё в прошлом году Мартинс уезжал от меня на секунду, то сейчас мы гоняемся, как говорят, ноздря в ноздрю.
Раньше моим козырем был быстрый старт, а теперь я и по трассе, считаю, значительно подтянулся. Всё нарабатывается напряжёнными тренировками.
Я поверил в свои силы, стал более уверенным в себе.
Добавим, что характер и содержание упомянутых тренировок с недавних пор сильно изменились. Прошлым летом в сборную России пришёл новый главный тренер – немец Вили Шнайдер.
Он сделал нашим новые скелетоны, и россияне отказались от прежних, которые поставляла фирма их главных конкурентов – братьев Дукурс. Кроме того, президент Федерации бобслея и скелетона Георгий Беджамов сумел договориться со швейцарцами, и они в январе пустили наших лидеров поработать на трассе в Санкт-Морице.
О подобном раньше и мечтать не приходилось!
Бобслей опаснее
– Вы гоняетесь в контактных линзах (у Александра зрение «минус 4». – Прим. «АН»), это как-то влияет на выступления?
– Нет, в нашем виде спорта – вполне обычное дело.
– Однако такой фактор, наверное, скажется, если вдруг запотеет маска?
– Если уж такое произойдёт, то кому угодно мало не покажется. Хоть очень редко, но всё-таки бывает. В результате остаток трассы едешь по ощущениям, тут хочешь не хочешь, а «бортов» прилично насобираешь. Но не будем толковать о крайностях.
Тот же бобслей гораздо опаснее. У нас, например, при падении просто отталкиваешь от себя скелетон и катишься дальше самостоятельно.
В бобе же, если перевернулся, тебя накрывает здоровенная 200-килограммовая махина: что называется, почувствуйте разницу.
– Скажите, есть ли в вашем виде правила по ограничению веса гонщика и инвентаря?
– Да, есть. В сумме спортсмен и его скелетон должны весить не более 115 килограммов. Вес моего скелетона, скажем, где-то килограммов 35, мой вес – 75. Если же человек сам за сотню, то в силу вступает ограничение по максимальной массе инвентаря.
Впрочем, крупных людей у нас практически нет. Все атлетичные, подтянутые.
Здесь же очень многое зависит от старта. Быстро разогнаться за отведённые 20–30 метров – считай, половина успеха.
– Да-да, вы уже отмечали, что очень быстрый уход на ледовую трассу – ваш фирменный конёк. Откуда взялась такая прыть?
Вообще как парень из Красноярска, где специализированных трасс вроде бы не было и нет, оказался в скелетоне?
– Но федерация-то существует. В юности я увлекался лёгкой атлетикой, стометровку пробегал за 11 секунд. Как-то на чемпионате края на меня обратил внимание тренер из спортшколы бобслея и скелетона.
Предложил попробовать себя в роли разгоняющего боба. Тогда мне 17 лет было, кровь бурлила в жилах, тянуло на подвиги. Недолго раздумывал, согласился. Даже пробился в экипаж Дмитрия Абрамовича, который потом выиграл и юниорский, и молодёжный чемпионаты мира.
Вместе с Дмитрием после Олимпиады в Турине мы победили в Кубке России. Но для больших побед в бобслее у меня не та фактура, нужно помассивнее быть. Так что пришлось влюбиться в скелетон
