«Доктор пипец», 12-я серия. джуди *desire* маррей и ее демоны
… Открывая дверцу такси, он чуть не сбил меня с ног; пакеты, которые я держала в руках: хлеб, яйца, молоко, — здоровая еда для моих мальчиков, посыпались на тротуар. Так мы и встретились впервые, под мелким, уныло моросящим дождем.
— Любовь с первого столкновения?
— Он кинулся собирать все, что уцелело, и чуть не поскользнулся на яйце. Это выглядело довольно комично и трогательно.
— Что вы сказали ему?
— Я не стала орать. Со мной что-то случилось. Я сказала: О, пустяки. Что упало, то пропало, мне же легче…
Он полез в карман за монетой, но его карманы были пусты. Он скорчил такое лицо, что мне ничего не оставалось, как заметить с искренним участием:
— Похоже, вам не слишком везет…
— Вы — настоящая леди. А он, похоже, босяк.
— Пускай. У него такое чувственное трепетное лицо.
Львиная грива прекрасных волос, сильная шея и крепкие плечи под рубахой из белого шелка с открытым воротом. Мне хотелось притронуться к его идеальной щеке, запустить пальцы в растрепанную шевелюру с золотисто-бронзовым отливом, склониться над томными и одновременно веселыми глазами, менявшимися в цвете, когда он улыбался.
— Классическая влюбленность стареющей женщины в молодого парня. Извините.
— Я знаю. Сын уже высказал мне все, что думает об этом.
Придя к мальчикам, я не могла сдержаться и говорила только о Нем.
— Отлично. Но стоило ли выносить Это в социальные сети?
— … Его обволакивающий голос, кстати, чем-то похож на ваш, и я сразу почувствовала к вам безотчетное доверие, Доктор. Мы виделись, он принес проходки на свой матч, компенсация за побитые яички, и я не могла думать ни о чем кроме… Так появился Deliciano…
А он называет меня Desire!
— Вы уже наблюдались у психиатра?
— Да. Поводом к лечению была Галерея Славы Энди — плод моих титанических трудов и больного воображения.
Я тиражировала фотошопные снимки, где Федерер стоял на коленях на центральном лондонском корте и целовал руки Энди, а Надаль валялся на траве и хватался за кроссовки моего мальчика, умоляя о пощаде. В конце концов, Мирослава и Тони Надаль подошли ко мне и предложили пройти курс психотерапии.
Пока добровольно, но если я буду сопротивляться, то принудительно. Я согласилась.
— Теперь это навязчивое состояние ушло?
— Этот парень, я имею в виду Фелисиано, создан для того, чтобы быть обожаемым толпами! В старые времена он наверняка повел бы их на завоевание мира, как Александр Македонский.
Меня по крайней мере, он уже завоевал и…
— Это парень покорил ваше сердце, это я уже понял. А что ваш сын, Энди, центр вашего болезненного внимания в прежние времена?
— Да мне уже наплевать. Он большой мальчик. Нанималась я что ли?
Может быть у хорошей правильной матери, которая всю жизнь корячилась ради двух рыжих балбесов что-то приятное в жизни на старости лет?
— Мне приходилось влюбляться в пациентов, я вас понимаю.
— Спасибо. Тогда вы поймете меня, если я признаюсь, что предложила Фелисиано руку и сердце…
— А содержание? …Я хочу сказать, содержание его как личности. Достаточно ли вы знаете этого парня?
Она щебечет, что каждая его улыбка стоит целых томов Британники. Два ряда идеальных зубов кажутся вставленными в его рот ювелиром, бицепсы играют как музыканты-виртуозы, и так далее…
Я понимаю, что эта музыка будет вечной и советую ей каждое утро и вечер медитировать на утверждение: «Божественная любовь помогает мне создать пpекpасные взаимоотношения с моим возлюбленным». И «я божественно снисходительна к слабостям моего пpекpасного дpyга».
… Как всякая зодиакальная Дева, я забочусь о завтрашнем дне. Роман с молодой девушкой требует немалых капиталовложений.
Я сажусь в позу лотоса и медитирую:
«Чем больше я люблю себя, тем больше меня обожает весь мир».
А также «Я заслyжил любовь и подлинное сексyальное yдовлетвоpение».
От мыслей о нашей будущей любви с Юлией отвлекает звонок. На личный телефон.
Это Марреи, Энди и Джейми. Они орут как безумные, выхватывая трубу друг у друга:
— Отстань от нашей матери, грязный жиголо.
— Охотишься за богатыми пожилыми женщинами? Тогда мы тоже объявляем охоту. Мы затравим тебя, испанский кабан.
Мы чпокнем тебя.
— Вали сниматься в римейк «Голубой бездны» вместе с Вердаско, но не трогай респектабельных шотландских миссис.
… Когда Энди звонит Пипцу, он не мямлит. В его голосе сталь.
— Ты достаточно замотивирован? Спрашиваю я.
— Я зомби и вампир из старого фильма, выходящий из могилы в поисках человеческой плоти на Центральный корт.
— Я брутальный монстр, антихрист, тень отца Гамлета, длинноногое привидение Уимблдона. Я порву любого. Мать вновь будет гордиться мной.
Она поймет, кто урод, а кто теннисный гений.
— Давай, — одобряю я. – Ты не просто плоть и кровь, кости и кожа, форхенды и бекхенды, сервы энд воллеи. Ты — Энди Зажига, единственный и неповторимый.
… Я не могу рисковать. Если Маррей выиграет турнир, вряд ли он исполнит свои угрозы в отношении Фелисиано.
А если нет?… Мои вещи собрать — раз плюнуть, но что делать с чемоданами Иванович?…
С вами мы еще встретимся. Потребность в докторе Пипце велика, и останется такой же огромной. Каждый из этих людей, как бы они не храбрились на прессухах, только и смотрит по сторонам в поисках нового гуру. Вот вам свежий пример.
Гуру, который разобрался бы в их скучной, размеренной жизни, состоящей из разминок-заминок, тренировок, унылого фитнеса со скакалкой, или на велотренажере, когда они пялятся в телевизор и не догадываются заглянуть внутрь самих себя.
Все игроки ищут ее, руку, за которую можно держаться.
Перестраховка. Обещание, что все будет в порядке.
И будет, я обещаю. На ЮСО.
И помните — Будущее не безоблачно. Позвони мне, я и разгоню тучи руками.
И в прошлое закрою дверь. Пипец Эм Ди, полное пожизненное просветление за ваши баксы.
