«Если шрам все еще со мной, значит, я все еще жив». джефф грин о последствиях операции на сердце
Будучи профессиональным спортсменом, я всегда надеюсь на свое тело, на то, что оно будет подвластно мозгу. Как пилот Формулы 1 рассчитывает на отклик своего болида во время гонок. Я всегда гордился своими физическими возможностями.
Знал, что у меня есть преимущество, дарованное Богом.
Но пять лет назад это преимущество было отобрано.
Я проходил традиционный для НБА медосмотр в Бостоне, где мне поставили диагноз «аневризма аорты», основного кровеносного сосуда в теле человека. Большинство людей с таким диагнозом узнают о нем только после разрыва аорты, когда человеческую жизнь уже, как правило, спасти не удается.
Доктора Селтикс нашли для меня хирурга, лучше остальных работающего с данным диагнозом, – Ларса Свенссона. В январе 2012-го он провел операцию на открытом сердце.
Как только я отошел, доктор Свенссон сказал: «Посмотри на себя в зеркало при первой возможности. Увидишь совсем другого человека. Теперь тебе надо будет к нему привыкнуть». Первые несколько дней я не вставал и не смотрел на себя.
Не хотел снимать с себя одежду, смотреть на грудь. Просто лежал в палате.
Но на четвертый или пятый день после операции все-таки поднялся в ванную, разделся и встал напротив зеркала.
Я был без верхней одежды, но мы часто снимаем ее на тренировках. Я привык видеть свое тело оголенным, вот только на сей раз попросту не мог его узнать.
Вместо гладкой и накачанной груди я видел длинную розовую линию от основания шеи до верхушки живота. Шрам сантиметров на 20. Но и это не все. Прямо над животом – три дырки для операционных трубок.
След от них до сих пор остался на моем теле. Выглядит как огнестрельное ранение. По всей длине шрама виднелась проволока, скреплявшая мою грудную клетку во время операции. В нижней части шрама был участок кожи, похожий на водный трамплин.
Участок со швами.
Все мое тело в одночасье предстало абсолютно другим. Вся уверенность, с которой я выстраивал свой организм, исчезла.
Слезы хлынули из глаз. Отражение в зеркале угнетало меня.
Осознание того, что оно не изменится, угнетало еще больше.
Спустя неделю восстановления после операции Селтикс направили меня в Уолтхэм на физподготовку. В местном восстановительном центре было очень много людей; все они возвращали былую форму после операций на сердечной мышце, но всем им было за 60.
Помню, одна пара всегда занимала беговые дорожки рядом со мной. Они могли заниматься порядка 10-20 минут.
Я же в первые недели после операции не мог находиться на дорожке дольше 5. Доктор пообещал, что с каждым днем мои показатели будут постепенно улучшаться, но давление было таким, что взбеситься и бросить все было легче легкого. Чего уж там говорить, если 60-летние люди могли заниматься на беговых дорожках дольше, чем я.
Эту пару, мужчину и женщину, я видел на тренажере каждый день. И в их отношении к восстановительному процессу было нечто особенное.
Что-то, что полностью изменило меня.
У них просто улыбка с лица не сходила. Они постоянно улыбались. 24 на 7. Шли по дорожке и улыбались.
Это вдохновляло меня. «Ты можешь, Джефф. Не останавливайся», – говорил я себе.
Я стал относиться к реабилитации совсем по-иному, но не мог забыть о своем свежем шраме как напоминании всего того, что случилось, напоминании того, в какой ситуации я оказался. Пытался мазать его специальным кремом, кокосовым маслом – всем, что обещало ускорить лечение.
Вон у отца моего спросите. Был одержим поиском способов устранить шрам. Видеть его не хотел.
Но спустя недели работы над ним особого прогресса заметно не было. Я осознал, что шрам никуда не денется.
Выбора не было: надо было как-то попытаться к нему привыкнуть. И лучшим способом сделать это, как по мне, было включить его в свою повседневную жизнь. Подумал, что не стану его стесняться.
Буду демонстрировать. На тренировках тех же самых, когда приходится снимать верхнюю одежду.
Только так я бы заставил себя привыкнуть к нему.
Спустя месяц восстановительных работ я вернулся в расположение Селтикс. Все еще не возвращался к полноценным тренировкам, но очень много работал с тренером по физподготовке Брайаном Ду.
И каждый раз я снимал футболку. Некоторые из одноклубников откровенно удивлялись моему желанию работать без верхней одежды. Как-то раз меня поймал Кевин Гарнетт со словами: «Парень, ну надень ты майку-то!» То же самое мне говорили и Пол Пирс, и Кортни Ли, и даже сам Брайан Ду.
Но меня их мнение не заботило. Я продолжал заниматься с голым торсом.
Поначалу окружающие были удивлены моим поведением, да и шрам все еще оставался свежим. Но в конце концов мою мотивацию поняли и они; осознали, что мне нужно было помнить о том, к чему стремлюсь этими тренировками. Спустя некоторое время все стали относиться ко мне спокойно.
Дошло до того, что некоторые начали считать меня чересчур самоуверенным. Да, детка, я своего шрама не стесняюсь.
Раньше я его ненавидел.
Теперь без него было никуда.
Мне нужно было видеть его, чтобы помнить, через что пришлось пройти. И реакция окружающих была лишь дополнительным напоминанием. Я стал улыбаться.
Ведь если шрам все еще со мной, значит, я все еще жив.
Прошлым летом я подписал контракт с новой командой, с Орландо Мэджик. Перед первой игрой регулярки одноклубники стали расспрашивать меня насчет операции и процесса восстановления. Элфрид Пэйтон услышал наш разговор и присоединился к нему:
«Джефф, – сказал он. «Ты перенес операцию на сердце?!»
Я такой: «Да, парень, уже пять лет назад!»
Он был удивлен. Тут же с его стороны посыпалась куча вопросов.
И я понял, что искренне наслаждаюсь своим рассказом.
Прошло уже больше пяти лет с января 2012-го, с момента моего пробуждения после операции. С тех пор не было в моей жизни дня без ощущения шрама на груди. Он прилично зажил, но все еще сохранил свои размеры.
На ощупь он кажется чем-то, что соединяет мою грудь. Структура шрама, его внешний вид уже никогда особо не изменятся.
Он будет частью моего тела всегда.
Сейчас я уже не так часто снимаю верхнюю одежду. Но вся моя жизнь изменилась с принятием этого послеоперационного следа.
Осознавать, что шрам, которого я очень боялся поначалу, стал символом всей моей дальнейшей жизни, попросту невероятно.
Теперь уже в зеркале я вижу не просто след от операции. Я вижу Железного человека.
Джефф Грин
Навигация по материалам блога
Кое-что еще от экс-баскетболистов Орландо:
Фото: twitter.com/unclejeffgreen; instagram.com/unclejg8; Gettyimages.ru/Maddie Meyer
