Всеядность. пренебрежение к изыскам.
Всеядность. Пренебрежение к изыскам.Я – за всеядность.
Я – за здоровый аскетизм и пренебрежение к изыскам. Лопайте, что дадено!
За здравие.
Я это не ем, – вот, пожалуй, та самая фраза, которая превращает меня в беснующегося джинна или даже ифрита! Вы только представьте себе!
Вот я хватаю на улице девку за косу, обольщаю её огненным взглядом, всякими мужскими причиндалами бренчу, с гиками и топотом сафьяновых сапог пляшу перед ней кадриль, лезгинку и яблочко одновременно … Бью себя в грудь пяткой, удальски цокаю языком и взбиваю чуб – обещаю немедля жениться, как только зайдёт солнце, и приглашаю, значить, в ресторацию!
Вызываю лучшего дагестанского извозчика на Жигулях цвета баклажана, всю дорогу хлещу его кнутом по спине и по носу, мы со скрипом тормозим у крыльца лучшей харчевни в околотке – всё по высшему разряду, заметьте! Выскакивают халдеи, половые и всяка челядь смердячая, приглашают нас в покои отдельные зашторенные, подушечки на табуретах взбивают спешно, подобострастно кланяются, пыль с тарелок вытирают, список блюдей в руки суют…
Приносят нам фрукты заморские и крепкое прозрачное вино. А на закуску – карп волжский, начинённый гречневой кашей и белыми грибами, запеканка с трескою и чесноком, пупки заячьи верчёные и французский салат из колбасы с горохом и яйцами!
Ах, что б я так жил и после пенсии!
И тут она, краса очей, пленившая меня прям посреди Страстного бульвара (к примеру) – начинает вилкою своей привередливо так во всём этом ковырять, лицо-то своё кривить и нос морщить!
За упокой.
И тут я начинаю негодовать! Кулачищем по столешнице! Сапожищем по половице! И ору грозно: Я ж вас всех, бычье вымя, на стрехах сейчас же поперевешаю!
Да как можно же человеку в столь романтишных чувствах так пакостить, коромысло вам в висок! Несвежее подавать?!
Острог по вам плачет!!!
Барышня моя перепугалась вся, губку закусила да меня за рукав кафтана на лавку назад тянет.
– Ан нет, – говорю. – Я им тут сейчас устрою! Будут знать, как срамить ухажёров моего пошиба!!!
– Успокойся ж ты, чёрт оголтелый, – отвечает красавица. – Никакого злого умысла тут и в помине нет, а все продукты, ей-богу, свежие и свежее не бывает!
– Так чего ж ты, милость моя, вилкою в них тычешь да фотокарточку свою морщишь?! – недоумённо спрашиваю я…
И тут она мне отвечает. Я, говорит, просто лук не ем. И чеснок на дух не переношу.
И жирное не ем принципиально, на фитнес хожу, велосипедами увлекаюсь. К тому же, смотрю, вот майонезу излишне в салатах – а я его не потребляю вовсе – ну так, самую малость, по праздникам.
Хвосты телячьи не перевариваю, ушами свиными тошню, от хлеба с тмином меня воротит, а печень с детства ненавижу, равно как и вообще любые внутренности. Вымя не ем, требуху отрицаю.
Фляки ваши господарские помоями почитаю. Фу, бяка!
Я понимаю, конечно, господин моего сердца, что меня ты поразить хотел и умаслить – но я такое не ем … Извиняйте!
И тут беру я табурет тяжёлый правою рукой … Нет, слишком жестоко. И тут замахиваюсь я кулачищем гневно сжатым … Нет, так тоже нельзя.
И тут защемляю я ей нос двумя пальцами, веду на крыльцо ресторанное и пиночком посылаю в грязи осенне-промозглые из храма кулинарно-деликатесного.
Знай меру в привередах своих, о, женщина! И кивают согласно мне шеи гусей, в черносливах запечённые, и хрюкают одобрительно пятаки свиные под соусом.
Гречневая каша — матушка наша.
Аминь.
Я вот ем всё. И съел уже многое! А что не ел ещё – то съем обязательно! Никакой избирательности.
Отрицание некоторых продуктов уважаю только по причине следующих болезней: гастрит, язва, заворот кишок. Понос и запор не котируется – первый надо всё равно восполнять, а второй надо вышибать клином.
На самом деле, если без шуток, пусть мне кто-нибудь попытается объяснить, хотя пытались уже многие – почему многим людям какие-то продукты просто не нравятся? Ведь всему, кроме любви и похоти, должно быть рациональное объяснение! Не ешь лук?
Почему? Просто не нравится. Ну, как же так – он же создан специально для тебя внеземными агрономами! Ешь же его!
Выковыриваешь из горохового пюре шкварки? Почему?! Они противные.
Да что ты говоришь, неужели?!
Когда давно в детстве мой папа, который по совместительству ещё и доктор, а в свободные часы ещё и рыболов, частенько задавал мне вопрос: А что если война? Его послевоенное детство было незамысловатое и не очень лёгкое.
И вопрос отчасти обоснован. Вот представьте действительно, что – бац, и война. Будете выковыривать лучок и шкварки? Чёрта с два.
Будете о крошках мечтать и вялую морковку по окопам искать. А их не будет.
Конечно, нынешним поколениям сложно уразуметь, о чём я тут говорю. Какая война? Ведь в субботу дискотека!
Какие крошки, ведь шоколадный батончик – форева! И действительно, как только наша территория перестала быть одной геополитической общностью, и бронепоезд, который всегда стоял на запасном пути, продали за бесценок – люди за пару поколений стали отчаянно кочевряжиться.
Это не так, то не эдак.
А я – за суровость. Я – за всеядность. Я – за здоровый аскетизм и пренебрежение к изыскам. Лопайте, что дадено!
И простите меня за сумбур в мыслях и чувствах.
Автор: Олег Козленков superstyle.ru
