За кулисами нхл. часть 4
Четвёртая серия материала о том, как устроена Национальная хоккейная лига изнутри.
Часть первая. «Ванкувер» и его мечты: от Павла Буре до Кубка Стэнли
Часть вторая. Go, Canucks: один день из жизни болельщика НХЛ
Часть третья. Money, money, money. Как делается бизнес в НХЛ
“Холодная война” и “железный занавес”
Мы живём во времена крайне нестабильной политической ситуации, однако нынешнему поколению сложно представить, насколько “закрытым” был мир всего 30-40 лет назад. Касалось это всех сфер жизни, и спорта в том числе.
Мощнейшая организация под названием НХЛ долгое время не могла расправить крылья и развиваться на полную катушку из-за вмешательства политики в хоккейные дела. Послевоенные времена привели к началу “холодной войны” и возникновению “железного занавеса” между капиталистическими и коммунистическими странами.
Для мира хоккея это означало одно — увидеть сильнейших советских, чехословацких и североамериканских игроков на одном льду увидеть можно было лишь в матчах национальных сборных. Коммунистический блок вплоть до начала 80-х годов на корню убивал любые попытки местных хоккеистов попробовать себя в НХЛ.
Даже подумать о таком было страшно и небезопасно.
Первыми ласточками стали чехи Иван Глинка и Иржи Бубла, которые поехали покорять Северную Америку и были весьма успешны в составе “Ванкувер Кэнакс”, набирая много очков и демонстрируя высокий уровень игры. Боссам клубов НХЛ хотелось продолжения банкета, поэтому стали разрабатываться различные идеи по привлечению игроков из Восточной Европы.
Идея “культурного обмена” между Советским Союзом и НХЛ
Практически любой известный хоккеист из коммунистических стран, несмотря на все политические моменты, был задрафтован в НХЛ. Другое дело, что выбирались они в 10-х раундах, потому что шансы на то, что они все-таки доберутся до Северной Америки, были минимальными.
Игорь Ларионов и Владимир Крутов были выбраны “Ванкувером” в 10-м и 11-м раундах соответственно, а ведь это были суперзвёды мирового хоккея, игроки легендарной тройки Ларионов-Крутов-Макаров, гремевшей по всему миру.
На тот момент “Кэнакс” владел Артур Гриффитс, которому на ум пришла гениальная идея совершить некий “культурный обмен” в образовательных целях. Было решено отправить несколько представителей клуба НХЛ в Москву, чтобы несклолько растопить лёд в отношениях между советским и североамериканским клубным хоккеем.
Конечной задачей было приглашение Ларионова и Крутова в Канаду. Послать в Советский Союза главного тренера и ведущего хоккеситва “Ванкувер” не рискнул, так что отправили молодого, перспективного и мало играющего вратаря Троя Гэмбла и одного из сотрудников “Кэнакс” Джека Макиларги.
Последний отлично проводил время в Москве, знакомился с Анатолием Тарасовым, Александром Якушевым. Обеды сопровождались походами в баню, просмотром игр советских команд и всепоглощающим “получением международного опыта”. Бедняге Гэмблу повезло меньше.
Его новый опыт в основном ограничивался зубодробительными тренировками и нахождением на льду большую часть дня. Редкие походы в бани вдохновляли Троя значительно меньше фунционера Макиларги.
Однако свою миссию ребята выполнили. Отношения налаживались, и вскоре Москву посетили уже сам владелец “Ванкувера” Артур Гриффитс и генеральный менеджер Пэт Куинн. Удочка была грамотно закинута.
Сезон 1989/90 Игорь Ларионов и Владимир Крутов провели в свитерах клуба из Северной Америки.
Разные судьбы Ларионова и Крутова
Неразлучные партнёры по сборной, бывшие напарники по ЦСКА приехали вместе покорять Канаду. Сказать, что в “Ванкувере” на них очень надеялись, значит не сказать ничего. Однако у двух звёзд советского хоккея получились совершенно разные истории в НХЛ.
Игорь Ларионов оказался лучше готов не столько к самому хоккею на заокеанских площадках со своей спецификой, сколько к североамериканскому быту. Адаптация “профессора” шла невероятными темпами, быстро учился язык, благодаря чему не было проблем с общением с игроками и тренерским штабом.
Игорю на тот момент было 29 лет, так что это был не только состоявшийся хоккеист, но и состоявшийся человек.
Все знают о сумасшедшей любви канадцев к хоккею, поэтому каждое движение Ларионова на льду и за его пределами рассматривалось под микроскопом. И воспитанник воскресенского хоккея не разочаровывал болельщиков.
Продолжая проповедовать советский стиль игры, Игорь смог адаптироваться и ко многим элементам силового и быстрого хоккея в НХЛ. На полное привыкание ушло два сезона, а на третий год Ларионов заблистал яркими красками, вызывая восторженные вздохи как экспертов, так и многочисленных фанатов “Кэнакс”, заполнявших “Пасифик Колизеум” до отказа на каждом матче сезона.
Тогда в Ванкувере уже был Павел Буре, но об этом чуть позже.
История Владимира Крутова, которого, к сожалению, с нами уже нет, получилась менее успешной. Началось всё с того, что Крутова и Ларионова развели по разным звеньям.
Владимиру было непросто без поддержки близкого человека на льду. В быту адаптация шла не столь гладко, были проблемы с английским, тоска по дому, несмотря на присутствие в Ванкувере его жены Нины.
Крутов был одногодкой Ларионова, однако западная жизнь не так сильно его привлекала, не было того восхищения свободой, которым так проникся “профессор” хоккея. В местной прессе много обсуждали проблемы с лишним весом у Крутова, так называемые вбросы происходили едва ли не каждую неделю.
По словам Владимира и его жены, таких проблем на самом деле не было, такова была комплекция хоккеиста. Так или иначе, в том сезоне Крутов набрал 34 очка в 61 матче, что провалом считать нельзя, однако на этом карьера в “Ванкувере” для легендарного спортсмена закончилась.
Владимир провёл следующие шесть лет карьеры в Швейцарии и Швеции.
Эра Павла Буре
Успешный третий сезон в составе “Кэнакс” для Ларионова совпал с дебютным годом в НХЛ “русской ракеты” Павла Буре. Игорь взял под опеку молодого таланта из России и помог ему с адаптацией как в хоккейном, так и бытовом плане.
Несмотря на то что Буре переключил практически всё внимание Ванкувера на себя, он понимал, что во многом обязан этим Ларионову, о чём не забывает до сих пор. Болельщики “Кэнакс” сожалеют, что смогли наблюдать связку Ларионов-Буре лишь на протяжении одного сезона.
Обстоятельства вынудили Игоря транзитом через “Лугано” перебраться в “Сан-Хосе Шаркс”.
В последующих двух сезонах в “Ванкувере” Павел Буре забрасывал по 60 шайб и набирал более 100 очков. Последующие годы были не столько успешными, хотя для практически любого другого хоккеиста были бы выдающимися.
Но Павел был особенным. О всеобъемляющей любви болельщиков к Буре говорит хотя бы тот факт, что до сих пор на играх “Кэнакс” людей с 10-м номером на спине больше, чем с любым из действующих игроков.
Ни братья Седин, ни даже Тревор Линден или Маркус Нэслунд не могут похвастать такой поддержкой жителей Ванкувера. А ведь прошло 18 лет с того момента, как Павел забросил свою последнюю шайбу в составе “Кэнакс”, 254-ю в 428 играх.
Только вдумайтесь в эти показатели!
Приезд Могильного и других россиян
Перед сезоном-1995/96 в “Ванкувер” переехал Александр Могильный, которого обменяли из “Баффало”. Связка Буре-Могильный могла навести ужас на кого угодно, ожидания от этого атакующего тандема были сумасшедшие.
Травма Павла не позволила сбыться этим ожиданиям в том году, однако дебют самого Могильного в “Кэнакс” вышел на загляденье. Александр набрал 107 очков, забросил 55 шайб и купался в любви болельщиков “косаток”.
В следующем году он снова стал лучшим снайпером и бомбардиром “Ванкувера”, превзойдя показатели Буре, который провёл на 10 матчей меньше. Дальше результаты пошли на спад, хотя и оставались весьмы приличными. Но уж больно высоко была поднята планка изначально.
В результате по ходу сезона-1999/2000 Могильного обменяли в “Нью-Джерси Девилз”, где он провёл полтора года.
Отметим, что в то время Ванкувер притягивал российских хоккеистов как магнит. В 90-е за “Кэнакс” выступали Сергей Немчинов, Роман Оксюта, Евгений Наместников, Александр Семак, Анатолий Семёнов.
Что ж, Никите Трямкину и Андрею Педану пришло время восстанавливать российские традиции в самом западном городе Канады.
