«Тифа гигантеа»
Клонился к закату один из последних дней августа. Группа горных туристов устало брела, растянувшись в редкую цепочку.
Небритые лица, обветренные губы, запавшие глаза – вот обычный набор отличительных признаков тех бедолаг, что давно и по своей собственной воле подвергаются всевозможным истязаниям “с помощью веревочной петли…”, как в знаменитом фильме «Насреддин в Бухаре» говаривал главный герой. Правда, по другому поводу.
Только там была еще палка, а у наших героев имелся в арсенале целый набор «истязательных» приспособлений: от прозаических и не безизвестных молотков и крючьев, до экзотических и труднопроизносимых жюммаров. Но верёвочная петля оставалась главным «действующим лицом».
Двое суток группа с упорством, достойным иного применения, как любят говорить многие из тех, кто «в гору не пойдет», преодолевала знаменитый каньон, где пройти можно только по руслу, постоянно купаясь в ледяных водопадах. И каждый в этой группе навязал и развязал петель этих верёвочных великое множество.
Впереди маячил перевал, который на первых туристских картах – абрисах обозначался термином «Н/К», то есть – некатегорийный, а к моменту описанных событий и вовсе перестал обозначаться хоть как-то. И вот этот-то «бугорок» преодолевался с превеликим трудом!
Так всегда бывало, когда позади ведущее препятствие.
После предельных нагрузок наступает психологическое расслабление. Коротко говоря: когда последний член группы, всегда неугомонный и радующийся любому мало-мальски особенному природному «выверту» Федяка, поднялся на седловину, то лучи заходящего солнца приобрели тот красноватый оттенок, за которым следует недалекий и всегда внезапный в горах закат.
Внизу, всего в получасе или меньше ходьбы с перевала, на серпантине шоссе показал свой «хвост» последний рейсовый автобус. И исчез за очередным поворотом. Тут группу покинуло последнее желание куда-то двигаться. Не сговариваясь, все семеро поприземлялись на пятые точки.
После выполнения мучительной необходимости добраться до живительной влаги, решили ночевать прямо у моста через реку. И лишь отошли на несколько метров в сторону от дороги.
Пока основная группа в поисках подручного топлива разбрелась в разные стороны, неугомонный Федяка слетал вниз, к реке, и вернулся с большим котелком воды. Руководитель группы, Николай Потапов, уже достраивал небольшой мангал, состоявший из нескольких плиток отложений, положенных друг на друга так, чтобы минимальное число дров вскипятило воду.
Когда же, уже в кромешной темноте, запылал огонь, то свет от него показался необыкновенно ярким. Так оно оказалось и на самом деле: ещё не успела закипеть вода, а к костру приблизился незнакомец. Им оказался сменный охранник моста, местный житель по имени Назармат.
После обычной процедуры проверки нехитрой документации и взаимного представления гость занял место в кругу у костра. В ожидании приготовления традиционного чая кто-то уже нарезал крупными оковалками твердую, как камень, колбасу.
Кто-то шарил в рюкзаке в поисках сухарей и галет. Кто-то прямо на подстилку высыпал горсть карамелек, перемешанных с сахаром. Самолично Николай Потапов распечатал эН-Зэ – две банки сгущенного молока и три десятка плодов сушеного чернослива.
За неторопливым ужином шла вялая, малозначащая беседа. И тут прямо над головами собравшихся у огня людей прочертил свой след невероятно яркий метеор. Все невольно задрали головы.
Кому-то показалось, что след угас высоко в небе. Кто-то утверждал: он исчез за недалеким отрогом хребта. А Иннокентий Улетов заявил:
— Мне кажется, он врезался в гору!
— Это неправильно, — возразил Назармат.- Только кажется, что небесный гость упал рядом. Но он у летел очень далеко отсюда.
Такие тут летают один или два раза за месяц, а маленькие – много каждую ночь… Но вот однажды, очень давно, так старики говорят, в верховьях соседней речки, по нашему – в сае, действительно упал такой гость. Такого следа, как сейчас, от него на небе не было.
Только быстро стало видно яркую звезду. Затем появились искры, и все пропало. Через некоторое время было небольшое шатание земли.
А совсем после пришел звук… Был один старик и он рассказывал, что тогда он был совсем молодой. Когда прошло 20 дней он пошел искать место падения. Другие идти боялись.
Но этот старик недавно умер.
— И что, теперь никто не может показать, где упал тогда небесный гость? – спросил Николай Потапов.
— Почему? Я могу! Но вы и сами найдёте. Это у слияния двух первых истоков сверху вон того сая, за скалой. Но там давно все размыто дождями и завалено оползнями.
Но на этой речке, почти у устья, есть небольшая запруда. Там вода всегда течет медленно. И вот очень интересно: именно в этом году на том месте за одно лето вырос необыкновенный лес. Очень высокие стволы и длинные листья.
Это, наверное, небесные семена.
— А что, ребята, сбегаем? Тут же недалеко, – воскликнул неугомонный Федяка Манкин.
— Лично я должен ехать, – подал голос Иннокентий. –Мне за опоздания приходится туго.
Ещё двое спутников, с которыми группа ходила в поход впервые, так же высказались за отъезд.
— Ну ладно. Завтра видно будет!
Кто как, а я ложусь спать, – подвёл черту подо днём руководитель.
По привычке группа поднялась еще затемно. Трое стояли за отъезд по-прежнему. Но Николай решил сходить и посмотреть интересную аномалию.
Пришлось тянуть жребий между Федором, Мишей Боковым и Ринатом Газиевым – кому оставаться караулить вещи. Короткая спичка досталась Ринату.
Все облегченно вздохнули. И особенно Федяка, которому уж очень хотелось увидеть чудо.
— Всё правильно, -прокомментировал свою неудачу Ринат, — бугор идти должен. Федор умрёт, если не увидит все самолично.
Михаил понимает толк в растениях. Ну а я … первым увижу весь лес на фото, когда проявлю пленку.
Вот вам мой зарекомендованный в походах «Зенит».
— Тогда пошли! – скомандовал Николай.
По хоженой тропе вдоль большой реки расстояние в четыре километра до устья искомого притока группа преодолела менее, чем за час. А вот дальше скорость резко упала: приходилось продираться среди плотных зарослей кустарников и мелких деревьев, обступивших бурный поток с обеих сторон. «Почти у устья» в рассказе Назармата измерялось полутора-двумя километрами, на которые путники затратили еще час.
За скалой, изменяющей направление течения в очередной раз, открылся действительно сказочный вид: сочно-зелёные, гладкие стволы толщиной в 6 – 8 сантиметров тянулись вверх на три-четыре человеческих роста! Толстые, мясистые листья-стрелы отходили от ствола веером в несколько этажей.
Короткие, более молодые побеги, тянулись вверх. А длинные, подломившись, свисали к земле и лежали на ней конечными частями.
Федяка сорвался с места и бегом взлетел по небольшому откосу, первым оказавшись среди этих зарослей.
Он обхватил двумя ладонями один из стволов и, откинувшись в сторону, на вытянутых руках сделал два оборота вокруг растения. Ствол даже не пошевелился. Подошли и остальные двое. Их реакция была сдержанной. Николай постучал по стволу ладонью.
Звук был глухим.
— Может, отрубим один, чтобы измерить высоту? – предложил Миша Боков, задрав голову вверх.
— Да жалко как-то! Их тут не так и много,- возразил Потапов.
– А измерить можно с помощью глазомерной съемки.
— Тогда поехали! – И Михаил начал считать шаги, выбирая направление так, чтобы короткий путь прошёл по горизонтали. Шагов 10 сделать удалось.
Остановившись, он обернулся. Прицелившись к вершине, стал шарить по карманам в поисках всегда имевшихся спичек и ручки, чтобы отметить на коробке угол, как вдруг звонко расхохотался и крикнул:
— Давай руби! Ничего страшного,- и выразительно сделал рукой рубящее движение.
— Что ты там городишь? – крикнул в ответ Федяка.
Миша вернулся к растениям:
— Рубите, рубите, иначе скоро они сами начнут падать. Это всего лишь Тифа Гигантеа, если её так можно назвать. И никакая не инопланетная диковина
. — Что, что, что? – не понял Потапов, отряхивая выдернутый из воды длинный лист.
— Рогоз, говорю. Только гигантский.
Многолетняя трава, каждый год оставляющая в земле корни.
— И в самом деле, — удивился своей недогадливости Федяка,- ведь у каждого дерева есть кора.
Он взял топорик и несколькими точными ударами подрубил ствол с обеих сторон. То ли он специально так подрубил, то ли это вышло случайно, но ствол точнёхонько лег на следы от намокших ботинок, оставленные Боковым.
Вершина не дотянула пары десятков сантиметров до того места, где он недавно стоял.
— Девять с половиной метров, –констатировал Михаил.
— Но где у него соплодия, похожие на эскимо в шоколаде? – спросил Николай, расправляя помятые листы.
— Очень просто: чем больше растение, тем ему труднее выкинуть зрелое соцветие. Поэтому оно цветет и плодоносит попозже своего нормального собрата. А тем более растение, выросшее в таких неожиданных обстоятельствах.
Возможно, тот метеорит, о котором говорил Назармат, имел примеси некоторых микроэлементов. Они-то, накопившись за долгие годы в тихой заводи, и вызвали бурный рост нашей «травки».
Боюсь, на следующий год тут всё будет как всегда.
На прощание друзья стали фотографироваться. Но обнаружилось, что плёнка в аппарате была уже вся заснята, и перемотчик кадров остановился.
Ничего не оставалось, как сожалеть. На бивуаке их встретил Ринат Газиев.
— Ну как, увидали лес?
— Увидать-то увидали. Да вот фотографий сделать не удалось – плёнка кончилась, — заметил Михаил. – И тебе не посмотреть на чудо.
…На ту речку друзьям удалось попасть только через год. И, как предрекал Боков, гигантских растений там больше не было. На том самом месте рос на мелководном заливчике обыкновенный рогоз.
Ну разве что чуть-чуть покрупнее среднего…
**Нетрудно определить, что это фантастическое событие описано тогда, когда цифрового фото еще не существовало, и даже Поляроиды были в диковину.
1990 г.
